Кэлдерон вскочил с кровати и бросился к двери, но остановился на полпути.

– Знаешь, – медленно произнес он, – эта штука может причинить ему вред.

– Мы должны забрать ее, – согласилась Майра, с неохотой поднимаясь.

– Посмотри на него, – настаивал Кэлдерон. – Просто посмотри.

Александр умело управлялся с проводами, его руки мелькали в воздухе, пристраивая гиперкуб под детской кроваткой. Предельная сосредоточенность придавала его пухлому лицу тот гадкий старческий вид, который родители знали уже слишком хорошо.

– Так и пойдет теперь, – пробормотал Кэлдерон. – Завтра он будет еще меньше похож на себя. Через неделю… через месяц… Каким он станет через год?

– Я знаю, – эхом откликнулась Майра. – И все же мы должны…

Она умолкла. Босая, Майра стояла рядом с мужем и смотрела.

– Наверное, устройство будет готово, – сказала она, – когда он подключит последний провод. Мы должны забрать эту штуковину.

– Думаешь, сможем?

– Мы должны попытаться.

Они переглянулись.

– Это похоже на пасхальное яйцо, – сказал Кэлдерон. – Я не слышал, чтобы пасхальное яйцо кому-нибудь навредило.

– Если и навредит, думаю, это пойдет Александру только на пользу, – тихо сказала Майра. – Обжегшись на молоке, дуют на воду. Пуганая ворона куста боится.

Они молча стояли, наблюдая.

Александру понадобилось еще три минуты, чтобы закончить конструкцию, что бы она собой ни представляла. Результат оказался на диво эффективным. Белая вспышка расколола воздух, и Александр исчез в ослепительном сиянии, оставив после себя лишь легкий запах гари.

Когда к его родителям вернулось зрение, они недоверчиво уставились на пустое место.

– Телепортация? – ошеломленно прошептала Майра.

– Я проверю.

Кэлдерон прошел в комнату и увидел мокрое пятно на ковре, на котором остались башмачки Александра.

– Нет, не телепортация, – произнес Джо и глубоко вдохнул. – Он исчез, совсем. Так что он никогда не вырастет и не отправит Бордента в прошлое искать нас. Ничего этого не происходило.

– Мы не первые, – произнесла Майра дрожащим от потрясения голосом. – Есть переломный момент, вот и все. Как жаль тех родителей, которые его не дождутся!

Она отвернулась и вышла, но не настолько быстро, чтобы муж не заметил ее слез. Он помедлил, глядя на дверь, и решил, что лучше сейчас оставить ее в покое.

То, что вам нужно

ОНЖУН МАВ ОТЧ, ОТ ЬТСЕ САН У

Так было написано на стеклянной двери. Тим Кармайкл, сотрудник отраслевой экономической газеты, который ради прибавки к скудной зарплате высасывал из пальца сенсационные статьи для желтой прессы, не нашел ничего интересного в написанном задом наперед названии магазина. Он счел это дешевым рекламным трюком, неуместным на Парк-авеню, чьи витрины славятся классической элегантностью.

Тим мысленно застонал и продолжил свой путь, затем резко повернулся и пошел обратно. Не смог устоять перед соблазном расшифровать фразу, несмотря на растущую досаду. Он вперил взгляд в надпись и произнес себе под нос: «У нас есть то, что вам нужно. Да неужели?»

Текст был выполнен мелкими аккуратными буквами на черной полосе, нарисованной на узкой стеклянной панели. Под ней располагалась изогнутая витрина из антибликового стекла. За стеклом Кармайкл увидел несколько предметов, аккуратно разложенных на белом бархате. Ржавый гвоздь, снегоступ и бриллиантовая тиара. Словно витрина «Картье» или «Тиффани», оформленная Дали.

«Ювелиры? – мысленно спросил себя Кармайкл. – Но почему „то, что вам нужно?“»

Он представил себе миллионеров, изнывающих от тоски по ожерелью из идеально подобранных жемчужин, наследниц, безутешно рыдающих из-за отсутствия пары звездчатых сапфиров. Торговля предметами роскоши снимала сливки с принципа спроса и предложения; людям редко требовались бриллианты по веским причинам. Люди просто хотели ими обзавестись и могли себе это позволить.

«А может, здесь торгуют лампами с джиннами, – предположил Кармайкл. – Или волшебными палочками. Ярмарочный балаган. Ловушка для простаков. Напиши снаружи что-нибудь загадочное, и народ потечет рекой. Всего за два цента…»

Он страдал изжогой с самого утра и ненавидел весь мир. Ему хотелось сорвать на ком-нибудь злость, а журналистское удостоверение давало некоторое преимущество. Он открыл дверь и вошел в магазин.

Тот вполне отвечал традициям Парк-авеню. В нем не было ни прилавков, ни витрин. Он мог оказаться художественной галереей, поскольку на стенах висело несколько недурных картин маслом. Кармайкла окутала атмосфера показной роскоши с тоскливой ноткой нежилого помещения.

Из-за занавеса в глубине магазина вышел чрезвычайно высокий мужчина с аккуратно причесанными седыми волосами, румяным здоровым лицом и колючими голубыми глазами. Ему было лет шестьдесят. На нем был дорогой, но мятый твидовый костюм, который не слишком вязался с интерьером.

– Доброе утро, – произнес мужчина, быстро смерив Кармайкла взглядом. Он казался слегка удивленным. – Я могу вам помочь?

– Возможно. – Кармайкл представился и показал удостоверение.

– Вот как? Меня зовут Талли. Питер Талли.

– Я обратил внимание на название вашего заведения.

– Вот как?

– Наша газета часто публикует обзорные статьи. Я прежде никогда не видел вашего магазина…

– Я работаю здесь много лет, – сообщил Талли.

– Это художественная галерея?

– Э-э-э… нет.

Дверь открылась. Вошел мужчина с багровым лицом и сердечно поздоровался с Талли. Кармайкл узнал клиента, и его мнение о магазине стало куда более благоприятным. Мужчина с багровым лицом был весьма важной персоной.

– Я немного рано, мистер Талли, – сказал он, – но мне не терпелось. Вы достали то, что мне нужно?

– О да. Оно у меня. Секундочку.

Талли нырнул за драпировку и вернулся с небольшим аккуратным свертком, который протянул мужчине с багровым лицом. Тот вручил чек – Кармайкл краем глаза заметил сумму и сглотнул – и вышел. Лимузин ждал его на обочине.

Кармайкл подошел к двери, откуда было лучше видно. Мужчина с багровым лицом, похоже, сгорал от нетерпения. Шофер невозмутимо ожидал, пока он развернет сверток дрожащими пальцами.

– Мистер Кармайкл, мне не нужна реклама, – сообщил Талли. – У меня есть круг клиентов… тщательно отобранных.

– Возможно, вас заинтересуют наши еженедельные экономические сводки…

Талли с трудом сдерживал смех.

– Сомневаюсь. Это не по моей части.

Мужчина с багровым лицом наконец развернул сверток и достал яйцо. Насколько Кармайкл видел со своего наблюдательного пункта, это было самое обычное яйцо. Но владелец глядел на него почти с благоговением. Он не мог бы испытывать большее счастье, даже если бы последняя курица на Земле умерла десять лет назад. На его опаленном солнцем Флориды лице отражалось что-то вроде глубокого облегчения.

Он что-то приказал шоферу, и машина бесшумно укатила прочь.

– Вы торгуете продуктами? – резко спросил Кармайкл.

– Нет.

– Вы не могли бы рассказать мне, чем занимаетесь?

– Боюсь, что нет, – ответил Талли.

Кармайкл почуял интересную историю.

– Конечно, я могу разузнать через Бюро по улучшению деловой практики…

– Не можете.

– Неужели? Разве их не